Уже третью неделю у нас продолжаются демонстрации против правого террора. В октябре я в отчаянии писала в своем фейсбуке о том, что теперь никто не может сказать «меня это не касается», тогда еще не было лозунга Nie wieder ist jetzt («никогда больше — это сейчас»). В субботу только в одном Берлине на демонстрацию вышло 150.000 человек. Мне нравится то, что я вижу и слышу. Надолго ли? Преждевременная радость или надежда на то, что здравый смысл все-таки победит рессентимент?
Фронтмен партии AfD Бернд (или Бьёрн — от перемены мест слагаемых сумма не меняется, а уважения к этому политическому деятелю я не испытываю) Хёке утверждает, что это все купленные демонстранты. Райтшустер, который набрал медийные обороты на русскоязычной публике и антипутинском контенте, теперь резко перешел на немецкий язык и повестку правых экстремистов, в зависимости от моды данного сезона, и пишет о демонстрациях ненависти к AfD.
Не надо никому верить на слово. Сходите на демонстрацию сами и посмотрите. Я ходила и видела — обычные люди. Печеньки госдепа никто не раздавал, плакаты самодельные на картонках (а не как на про-русских митингах, дорогие типографские и все одинаковые), за углом в мусор никто после демонстрации свои демонстрационные причиндалы не бросал и в кучу не сваливал. Обычные люди обычно пришли — с детьми, с собаками, с друзьями, по одному, парами. Полиция никого не винтила и не била. Там, где была я, никаких странных лозунгов от выступающих я не слышала.
Но почерк, почерк-то «критиков» и «скептиков» не скрыть. Обычное демократическое действие нужно непременно опошлить, запоганить — «вы что, хотите как в Париже?!» Конечно, хотим! И даже лучше хотим! Не зря, видимо, некоторые столько времени провели в Москве, впитав в себя русский дух и русскую культуру русского мира. Разве станет нормальный человек ходить в законный выходной на демонстрации? Ну подумайте сами, в самом деле! Если демонстрации, то непременно ненависти, а чего же еще? Не гражданской же позиции? Нет, только за деньги и только с ненавистью, третьего не дано в русском мире. Русский мир на немецком языке выглядит ровно так же отвратительно, как и на любом другом.
Я рада этим демонстрациям. Наконец-то немецкий национальный спорт «ругать свою страну и правительство» стал осмысленным. Ругать-то можно и нужно, но без фанатизма. Потому что фанатизм приводит к той альтернативе, против которой вот уже третью неделю немцы выходят на улицы многими сотнями тысяч. Потому что выходить на улицы можно только в демократической стране, где полиция не бьет, а охраняет демонстрантов от бесчинства. Когда начнется насилие, выходить на улицы станет совершенно незачем. Потому что когда нет государства, нет и граждан, и позиции гражданской нет. Потому что тогда монополия на насилие испаряется на солнце. Но що занадто, то нездраво говорят на моей родине, поэтому не надо доводить до Гоббса или Оруэла, лучше выходить сразу и не молчать.
Социологи и эксперты по экстремизму призывают всех немцев говорить с людьми из своего круга общения, родственниками и объяснять, почему AfD — это не альтернатива. Дискутировать, спорить, быть готовым к эмоциональным тяжёлым разговорам, возможным конфликтам с близкими людьми.
Андреас Кемпер формулирует это на мой вкус излишне эмоционально, но тем не менее: «Есть вещи, которые делать нельзя. Нельзя бить детей, мучить животных и выбирать AfD. Это морально плохо.» Не знаю, насколько эффективно это может быть, но важна в данном случае не убедительность аргументации отдельно взятого немецкого интеллектуала, а сама идея — не молчать, говорить. Делать это нужно сейчас, а не когда означенный Хёке станет канцлером Германии (очень хочу верить, что никогда) и устроит тут немецкий фашизм 2.0. Сейчас! Не завтра, не потом и не пусть кто-то другой. Сравнения, как известно, не работают, но что делали русские интеллигенты во времена, скажем, Русских маршей? То-то и оно.
Не молчать сложно и никакой путин тут ни причем. Когда 4-5 лет назад по местным школам прошла череда антисемитских скандалов (нацистская символика в классных чатах, что уголовно наказуемо в Германии) и моббинг евреев, со временем выяснились две любопытные подробности этих событий. Во-первых, уж больно похожи были стикеры и высказывания в разных школах. Но это можно достаточно просто объяснить «модой» на определенный контент с подростковых чатах — детишки начитались условного Тиктока и воспроизвели это в своих школах. А во-вторых, реакция родителей. Еврейские родители в основном предпочли промолчать и в лучшем случае перевести ребенка в другую школу (а что там, в другой школе?). Директора школ предпочли не выносить сор из избы и не предавать огласке все, что возможно было скрыть. А остальные родители «молча ждали, как решит большинство» пока «большинство» агрессировало на «евреев, из-за которых опять страдают немецкие мальчики».
Все это было, из песни слов не выкинешь, как ни вертись теперь ужом на сковородке. И было это не в тоталитарном государстве, а в свободной демократической Германии, где Nie wieder и всяческое осознание и работа над ошибками на высшем уровне. Сегодня на митинги выходят сотни тысяч и это вселяет надежду и веру в людей. Надолго ли?
Прозрение не приходит внезапно или одномоментно. Заголовки газет по-прежнему «радуют» вот такими надписями:
Хотя эта партия давно признана правыми экстремистами, а ее выше упомянутый фронтмен может по суду называться фашистом с 2019-го года, центральные газеты все еще стыдливо не пишут о том, что представители этой партии встретились с другими правыми экстремистами, с коллегами то есть и единомышленниками. Уместно ли это стеснение и деликатность? К чему приведет эта привычка к эвфемизмам и отказ называть вещи своими именами? Форма важнее содержания. Эпоха bullshit.
Никакого секрета в высоких цифрах право-экстремистских партий нет, крайне мало нового можно встретить под луной. Моральная паника — феномен не новый, порождающий поиск врагов и борьбу с ними. Врагами можно назначать кого-угодно: рептилоидов, мигрантов, евреев, вампиров, марсиан. Чем невероятнее, тем даже лучше. Чем больше паника, тем проще верить в конспирологию. Чем ниже уровень социального благополучия, тем проще ввести человека в панику. Тот, кто привык быть бесправным, охотно поверит в любые завиральные объяснения. A правые экстремисты предлагают рецепт: вот этих депортируем в Северную Африку и будет вам счастье. Ну как не поверить, когда поверить хочется?
Относительно новой можно считать идею «бензино-маскулинности«, в соответствии с которой мужественность прочно сплетена с понятием энергии: много мяса, чтобы были силы выполнять тяжелую физическую работу, много бензина, а лучше дизеля, чтобы ездить на большой красивой машине. Попытки отнять эти «исконно» мужские маркеры (давно ли они появились в обиходе, чтобы считаться исконными?), как-то предложение перейти на вегетарианство или хотя бы уменьшить употребление мяса в пищу или переход на более экологичные виды топлива, воспринимаются как нападение на личность, гендерную идентификацию и, естественно, вызывают бурное сопротивление. Почему мужчина вдруг должен перестать быть мужчиной? Вот на этом страхе и строится правая популистская повестка, уже давно ставшая радикальной. Страх подсознательный, а значит, работает, безотказно, Потому что там, где включается сознание, начинаются вопросы. А вопросы требуют ответов.
Опиум для народа работает исправно, пипл хавает всегда. Людям нужны хлеб и зрелища, а если настоящих нет, на то есть искусственный интеллект — нарисует вам каких-угодно. Виртуальным хлебом наесться затруднительно, хотя некоторые страны демонстрируют обратный пример против всякой логики, здравого смысла и физиологии. А вот виртуальные зрелища — это реальная тема. На любой вкус, фасон и возраст, нарисуют вам за недорого хоть ракеты, летящие прямо в больницу, хоть речь федерального канцлера, а хоть бы и горящую Москву.
Что же победит на данном этапе развития человечества? Любовь к культам или страсть ругать политику? Увлечение сказками или понимание своей отвественности и своего локуса контоля? Инфантилизм или процесс взросления?
По моим ощущениям корреляция биологического возраста и моральной зрелости людей стала стремиться к отрицательной.