img 7545 1
Блог

Русский мир головного мозга

Дисклеймер для тупеньких: на все вопросы, можно ли писать об этом во время войны, мой ответ прежний: у тех, кто себя в этом тексте узнал, и должно подгорать, да, я так и хочу. И война ничего не оправдывает, не меняет и не улучшает.

Последние два года мне часто приходится слышать «я не выбирал(-а) эту страну».

Я понимаю, что человек что-то имеет в виду, когда это говорит. Человек хочет оправдать себя, потому что он считает, что ему нужно оправдание. Например, для эмиграции. Ведь нельзя же просто взять — и решить эмигрировать. Ну как это, просто взять — и решить?

Это цепляющее «я не выбирал», часто сопровождаемое токсичным «в отличие от вашей колбасной эмиграции», говорит, если присмотреться, о необходимости защищаться. Почему человеку кажется, что ему нужно защищаться? Что не так с этим выбором?

В целом, вряд ли кто-то, кто заявляет это пафосное «я не выбирала», имеет в виду, что его завезли в эту страну в состоянии комы или в качестве заложника, похищеного террористами, с мешком на голове, или в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, когда он на утро как булгаковский Варенуха в отчаянии спрашивает прохожих «вы не подскажете, а какой это город? как Германия ?!?!?!?!» Вместо Германии может стоять любая другая страна назначения, просто я живу здесь и пишу о том, что вижу вокруг.

Да ну нет, понятно, что человек однажды решил и сделал этот выбор. Выбор уехать. Выбор, куда уехать. И выбор, когда уехать. И выбор на чем. Потому что если нет, если все бежали сломя голову, не разбирая дороги, то как же те, которые остались? А они почему не побежали в панике со всеми?

Выбор сделан и за него теперь нужно отвечать.

Возможно, перед теми, кто остался и смотрит с немым укором «вот ты какой подлец, предатель, сбежал, а мы — героически остались». А возможно потому, что теперь приходится давать ответы себе самому и объяснять, почему я, такой благополучный и успешный, оказался таким беспомощным в месте, где у людей есть права и действуют законы. Как так может быть? Если дело только в моих умениях и достижениях, которые позволили мне, в отличие от других лузеров, получить своим непосильным трудом успешный успех и плевать свысока на иных нищебродов, то теперь я должен быть еще успешнее? Да же? Или нет? Или может, лузер — это я был, при чем все это время? Неприятно.

Я не выбирал эту страну. Тут сервис плохой. У нас хороший был. Лучший в мире. Хороший сервис — это когда отчаявшиеся от безденежья люди, например, доставляют пиво и без того очень пузатому мужику с риском для жизни на каком-то водяном самокатике через реку, очень круто! В стране, которую никто не выбирал, никто так рисковать не будет, делать больше нечего. Пойди и сам себе купи, придурок пузатый, если так приспичило. Тут скучные люди живут. Они хотят получать нормальные деньги и платить налоги, вот же дураки! В целом хороший сервис по-русски — это снисходительное принятие одними готовности к любому унижению других, потому что катастрофически нет денег. В этом, собственно, и заключается основой смысл «сервиса» — получить за свои деньги ощущение полного превосходства над другим, унизить. В странах, которые никто не выбрал, у людей есть чувство собственного достоинства и нет готовности унижаться. Поэтому нет стыдных работ. И сервис поэтому так себе. Королем тут себя не почувствуешь, королей отменили. Давно.

Я не выбирала эту страну, да у меня там все было — квартира, машина, а не такое убожество как вы тут живете. Зачем же ты здесь? Зачем же ты, так тщательно все выбрав, и район, и квартиру, и машину, приехала сюда жить на наши нищебродские копейки? Выбрала там, а сама тут? Все в порядке с головой? Или может, все-таки выбрала тут, когда поняла, что счастье не в материальных вещах, а хороший район плохо спасает от ракет?

Я тут, потому что там война, там бомбы на голову падают, вот это действительно страшно — тебе не понять. Да мне много чего не понять. Например, как же ты уехала получать под бомбами копеечное наследство, о котором ты не расскажешь потом здесь, чтоб не лишили мизерного пособия, которое платится из налогов, не сокрытых от государства местными работающими идиотами. Ты бы так никогда не поступила. Да ты так и не поступала, я знаю.

Мы ехали под бомбежками, 20 часов стояли на границе, жили у чужих. У детей психологические травмы. Слава богу, что мы снова вернулись в Харьков. В Харькове нет света и ракетные обстрелы каждый день. Наверное, теперь дети реабилитируются под этими обстрелами. Наверное, это тоже выбрал кто-то другой.

Ну если бы у нас было так, как у вас … хотя налоги у вас тут, конечно, это пиздец. Я вот платил 7% как предприниматель и все. Нет, ну вы тут знаете, за что вы платите, а у нас-то коррупция. У нас это все пойдет кому-то в карман. Безусловно, виноват всегда кто-то другой, но вначале в карман положишь ты себе, правда? Это же лучше? Жизнь одна.

Такое всё маленькое тут, старое, узкое — ужас! И на прием к врачу не попасть немедленно. А вечером просто скука — ни души на улице, все спят. Ну да, тут люди выбирают — ценить и беречь старину, давать медицину всем, а не только тем, у кого есть деньги, не гадить там, где живёшь. Очень странные люди.

Охуеть, какие у вас тут аренды! А зарплаты какие надо сотрудникам платить! Не, ну так я прогорю, здрасьте, тут бизнес делать не выгодно у вас, надо шо-та мутить. Конечно, дорогой, у нас тут мутить сам себе должен останешься. Поэтому у нас такой «плохой сервис» — люди не будут надрываться за три копейки, а многих «профессий» и нет вовсе. Люди не хотят надрываться, люди хотят жить. Хотя некоторым приходится надрываться, потому что без образования тут туго. Образование тут имеет цену, потому что не покупается, а дает профессию, а значит, хлеб. Три диплома у тебя, говоришь? Купил подешевке? Ну пойди, заверь их, узнай им истинную цену. Как ты думаешь, почему все «успешные» там ничего не могут здесь? Сказки про эмигрантов, вынужденных мыть посуду, потому что «а кому мы там нужны?», чтобы не пришлось рассказывать, что талантливые и трудолюбивые достигают успеха, честным трудом, прикинь? Не знаешь, как это — честный труд?

Да у вас тут как в тюрьме вообще, никуда не поедь, ничего не купи, тотальный контроль и никакой свободы! А разве может быть свободным человек, который не зарабатывает себе на жизнь сам? Свободный от чего? От благ цивилизации? Это да, это можно. Неудобно кататься в вояж на пособие и в инсте много завистников из Украины? Прямо злые такие люди стали, даже не знаю, почему. Может, война у них приключилась? Черт его знает, что там у них — мне не интересно, мне эта страна ничего не дала, я ей ничего не должна. Мне все дала Германия. А когда ты отдашь Германии свой должок в таком случае? Ну будь уж последовательна в своих размышлениях.

Я не выбирал эту страну. Меня заставили. Вынудили обстоятельства. Я вообще беженец, что ты хочешь от меня? Ты должна мне вообще-то помогать. Я бы вот тебе помог, ведь я — человек, всегда готовый помочь. Да-да, я помню этот старый анекдот «Но ты же знаешь, что у меня нет второй курицы». Разумеется. Вторая курица всегда почему-то у меня. Но я это выбрала, это ты нет. Потому я и буду выбирать, с кем мне ею поделиться.

Русский стендапер Незлобин, начинает свой стендап так «я из россии, я не выбирал, где родиться, там вообще не принято выбирать». Когда не принято выбирать, все происходит само собой, никто не виноват, есть две стороны и все неоднозначно. Никто ни за что не отвечает. И когда «прорывает канализацию», бессмысленно ждать сантехника. А сантехник при чем? Он войну не начинал трубу же не ломал.

Когда не принято выбирать, все равно, с какой ты стороны. А и действительно, какая разница? Если стороны всегда две, ты всегда будешь на той, которая правильная, потому что на неправильной всегда другие, но не ты. А что? Нет, ну что? Ну что ты хочешь от меня? Не все же такие умные, как ты!

Для выбора ума не надо. Нужно, чтобы было принято «выбирать». Но нас же в детстве научили при всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Нам рассказали, что это — альтернатива. А дети очень падки на рекламу.

Дети вырастают, некоторые только по паспорту. Установки с детства остаются. За свой выбор нужно отвечать. Поэтому пусть лучше уж ответит кто-то другой. А я? Я не выбирала эту страну, эту эмиграцию. Тебе хорошо — ты умная, ты сильная, ты всегда пропетляешь, тебе не надо помогать. Я — жертва. У меня нет выбора.

Однократные
Ежемесячно
Ежегодно

Поддержи автора!

Make a monthly donation

Make a yearly donation

Выбери сумму

€1,00
€15,00
€100,00
€5,00
€15,00
€100,00
€5,00
€15,00
€100,00

или задай свою


Спасибо за поддержку! ♥️

Your contribution is appreciated.

Your contribution is appreciated.

DonateDonate monthlyDonate yearly

Не хочешь пропустить интересное? Подпишись!

Standard
pexels photo 159333
Блог

Как я себя чувствую, что я вижу вокруг

Сейчас не канун Нового года, но из-за годовщины войны, развязанной россией в Украине, из-за убийства Навального, и непрекращающихся демонстраций против правого экстремизма в Германии, хочется не то, чтобы подводить итоги, но как-то собрать свои впечатления и понять, на каком я, собственно, свете (спойлер: на этом, и всяческое не дождетесь всем, кто уж радостно встрепенулся и понадеялся).

Впечатления буду сортировать в порядке хронологии их прихода в мою голову (кого веселит слово приход, все-таки дождитесь 1-го апреля и веселитесь легально, чего уж там).

Убийство Навального оказалось для меня не столько ужасным, сколько обыденным и ожидаемым. В том смысле, что к ужасу происходящего в россии пришлось привыкнуть — нет такого абсурда, который не мог бы там произойти. Для себя я поняла, что Алексей больше никогда не выйдет живым оттуда после его внезапного исчезновения и последовавшего через несколько дней такого же внезапного обнаружения где-то за полярным кругом. И песенка «где-то на белом свете, там, где всегда мороз» стала вдруг какой-то зловещей, как и все сейчас в россии. Там больше нет невинных вещей, не осталось. Остались люди, которых разглядеть с каждым днем все сложнее и сложнее.

Вся русская общественность впала в великое горе. Люди тысячами вышли на демонстрации в импортных городах и стали писать еще больше постов, причисляющих Алексея к лику святых. Я стала злой и циничной, я не могу понять, где были эти люди, пока Алексей был жив? Почему не ходили на многотысячные демонстрации зарубежом с требованиями к правительствам своих стран, походатайствовать об освобождении хотя бы Алексея, я уж не говорю о других политзаключенных?

Как-то было недосуг. Да и незачем, видимо. Теперь все горюют.

Горе вместо действия. Я видела это в своей частной жизни. Я помню, как это, когда говорят «смерть близкого? ну что ты понимаешь, тебе легко, а вот нам!» Ну да, есть люди, которые даже на похоронах норовят быть главнее покойника. Вначале украинцы не понимают тягот русских в бегах. Потом полный интернет «вдов Навального». Это когда Юлия Навальная мужественно выходит под камеры и говорит, и просит, и требует «не молчите! не сдавайтесь! не бойтесь!» Ну что Юлия, когда у людей горе. Не до Юлии им теперь. Горевание заменяет действие. Горевание и есть действие, оно позволяет чувствовать себя человеком и человеком неплохим.

Ну вот сходили на демонстрацию, сразу после того, как вышли из очереди за Надеждина и по пути забежали на сеанс фильма «Мастер и Маргарита», возвели Алексея Великомученника в статус святых, отменили бутерброд, и Крым заодно — справились. Теперь те же самые люди, которые с жаром доказывали, что выборы в россии — это игра в карты с шулером, призывают правозащитников защитить теперь уже их попранные кем-то права. А кем? Шулером, наверное. Тут помню, тут не помню — старый мем из советского кино. Когда удобно, «с шулером в карты играть не садятся», а когда удобно «свободу политзаключенным».

Ай, ну конечно же, я ничего не понимаю и все передергиваю, и оптика у меня стандартно не та. Все то и все так исключительно у тех, кто мне это говорит, так уж повелось. И все в россии не так, умом не понятно, аршином не измеримо и душевно-загадочно. И Украину сюда приплетать не надо, при чем тут Украина? Ну какая еще Украине, когда Шульман авторитетно вещает из всех утюгов, что в там люди такие же, но автократия не прижилась. Оттого не прижилась, что нет такой солидаризации силовых структур, то есть не так все страшно было при Януковиче, будь он неладен. Не страшно? Я вспоминаю времена Майдана — это когда демонстрантов расстреливали снайперы из винтовок, а все мои знакомые русские тайно или явно потешались над майданутыми и кастрюлеголовыми украинцами. Самые толерантные тогда говорили «ты что, хочешь майдан?!» А в это время в России люди покорно шли под камеры всех СМИ в автозаки и никто их не пытался отбивать, потому что надо, чтоб без насилия, или выкупать за взятки, потому что в России победили коррупцию, наверное.

А теперь все заняты горем.

И вот уже два года идет горячая война по всей территории Украины. И мы по-прежнему почему-то обсуждаем, можно ли Украине стрелять по россии. Ну как обсуждаем. Военные говорят «конечно, можно, а как вы представляете себе ведение боевых действий?» Международное право говорит «конечно, можно, это гарантированно правом на защиту от нападения», но наши, немецкие политики говорят «нет, стрелять обратно нельзя, потому что … мы сами еще не придумали, почему, но почему-то точно получается, что нельзя, а то будет эскалация. Сейчас-то ее еще нет, а вдруг мы ее спровоцируем нашими неосторожными действиями? Давайте все передеремся пока, только осторожно. Давайте опять дадим, но не дадим необходимое оружие Украине. А пока мы тут будем спорить о резонах, наши правые объяснят нашим избирателям, почему нам слишком дорого обходится эта война — 240 миллиардов наших тугриков, как с куста!»

Русские горюют, немцы погрязли в бесплодных обсуждениях ничего, а украинцы пошли на демонстрацию. Хотя, это смотря где читать. Если читать украинские паблики, то украинцы вышли во вторую годовщину войны. Если русские, то русские вышли почтить память Навального (тело Навального все-таки отдали матери, вопреки отсутствию решительных протестов на этих выходах), а немцы вышли против правого экстремизма, не забыв между делом вызвать русского посла на ковер и потребовать объяснений в связи с балаганом вокруг смерти человека. У каждого своя война, у каждого своя демонстрация. А вдруг эти вещи как-то связаны? Да ну брось, глупости, это уже конспирология.

Люди или не ходят на демонстрации вовсе, или ходят каждую неделю, как в клуб. А оно и понятно. Церковь потеряла свою значимость, клубы по интересам больше не модно, да и некогда, число одиноких домохозяйств неумолимо растет. Где людям общаться и находить компанию по интересам? Хоть Stuttgart 21, xoть Querdenker, xоть против правого экстремизма, хоть за мир — занятие на выходные. Что плохого в том, что люди собираются? Свобода собраний же! Да ничего плохого в свободе собраний нет. Плохое в подмене формой содержания. Демонстрация — способ коммуникации с властью. Когда у коммуникации нет послания, связь не получается. Тишина в трубке, нет приема. Демонстрация без конкретных требований — форма без содержания. Шум есть, масса и количество есть, толку нет. Никто не слышит и не отвечает, потому что отвечать не на что.

Украинцам в Украине не до демонстраций, ну какие демонстрации сейчас? Прекратились бы воздушные тревоги, хоть на неделю, а лучше навсегда. Украинцы в Германии выходят на демонстрации и говорят «я не выбирала эту страну, там я была человеком, а тут я никто, мне тяжело быть беженцем». Как это слушать им, тем кто выбрал остаться там, под обстрелами? Как это слушать тем, кто выбрал приехать сюда «в комфортабельных лимузинах и получить миллион при пересечении границы»? Тем, кто выбрал остаться там, им надо выжить, им не надо вспоминать в конкретную дату, как страшно было утром 24-го февраля, потому что оно у них до сих пор не закончилось. На любом языке. Тем, кто выбрал уехать сюда, где взять сил, чтобы не уйти в свою комфортабельную немецкую жизнь без украинцев и войны и не закричать такие соблазнительные лозунги правых про «Ausländer raus!»

А лозунги эти заботливо готовят в соседних помещениях с теми, где клепают бомбы, которые градом сыпятся на Украину каждый день, а не только в годовщины.

У каждого своя война и своя демонстрация. Или все-таки мы все случайно закономерно оказались на одной и той же?

Не хочешь пропустить интересное? Подпишись!

Standard
pexels photo 18793989
Блог

Ленивые украинцы и предприимчивые немецкие политики

Шпигель опубликовал большую платную статью, тематизирующию проблему украинских беженцев в Германии.

Я обычно таким не занимаюсь, но в данном случае я хочу дать вам краткое содержание этой статьи, потому что те, кого это напрямую касается, не могут прочитать ее на немецком, тем более в платном виде. И заодно зафиксировать настроения в обществе.

Сразу оговорюсь, что в этом блоге я не обсуждаю поведение украинцев. Речь идёт о том, как современные немецкие политики используют факт наличия в стране большого количества беженцев из Украины каждый в своих целях.

Начало процессу положил видный политик из партии CDU Фридрих Мерц, который назвал поведение украинцев в Германии «социальным туризмом», имея в виду, что люди приезжают сюда, оформляются на пособие и разъезжают на эти деньги по всей Европе, эксплуатируя и обманывая немецкого налогоплательщика. Вполне ожидаемо это утверждение вызвало волну рессентиментов. Тот же Мерц приложил не только украинцев, но и немецких граждан магрибского происхождения, критикуя их методы воспитания своих детей и обозначив всех поголовно «маленькими пашами».

Почему политик из такой крупной и консервативной партии как CDU внезапно уподобился AfD? Очень просто — симпатии к правым экстремистам растут, люди хотят простых объяснений и назначенных виноватых — популизм очень модный. Когда цифры популярности AfD перевалили за отметку 20%, «большие» партии наконец спохватились — что хорошо само по себе -, и решили, что лучший способ борьбы с AfD — самим стать AfD. Ну не то, чтобы прямо совсем, а в смысле перенять тактику успешных блогеров и тиктокеров, то есть «пилить контент, который заходит». Какой «контент заходит» проверяется элементарно с помощью гугл-метрик. А если ты большая партия с бюджетами, командой и всякими специалистами, никто не мешает тебе проверить это на фокус-группах с грамотными анализами социологов и последующим выстраиванием стратегии.

Шпигель пытается проанализировать новый нарратив, предлагаемый избирателю партиями CDU и FDP — украинские беженцы не хотят работать, потому что получают пособие по безработице. Сенсация — 700.000 украинских беженцев получают это пособие, а работают из них только 17%.

Эксперты скептически относятся к взаимосвязи этих факторов и прогнозируют скорое изменение ситуации. Но когда и кого интересовало мнение экспертов, когда тут надо срочно выигрывать обратно избирателей?

Как это работает? Начинается со слезной истории земельного советника Ендрике из тюрингского Нордхаузена (партия SPD) о том, как он очень хотел помочь украинским беженцам и даже возил их целыми автобусами из Берлина. Украинские беженцы славятся своей высокой профессиональной квалификацией по сравнению с другими беженцами, а ему как раз нужна была рабочая сила. Но его ожидания не оправдались.

Вместо пособия, положенного лицам, ищущим политического убежища, украинцам сразу дали пособие по безработице, как всем немцам — это целых 502€ против 410€ в месяц. Конечно, суммирует Ендрике, тогда диван лучше, чем курс немецкого.

Отдельно в скобках замечу, что для Ендрике желание помочь людям, бегущим от войны в панике, и вывоз автобусами в свой регион беженцев «лучшего сорта», чтобы заткнуть ими дефицит рабочих рук — это вещи даже не одного порядка, это одно и тоже. Помочь в беде и получить выгоду.

На сегодня в Германии работают примерно 19% всех приехавших. Это значительно меньше, чем в странах, где нет таких пособий как в Германии — то есть везде. Таких пособий — это прожиточного минимума, на который реально можно прожить, имея все необходимое и сверх того, покупая вещи и продукты питания в обычных магазинах. Речь не идёт о ежедневных излишествах, но и о скудном существовании на хлебе и воде тоже речи нет. Просто напомню, что в европейские критерии бедности входит наличие телевизора, стиральной машины, недорогого автомобиля и отпуска раз в год. Те, кто не имеют этого, находятся за чертой бедности и вынуждены жить на суммы, меньше прожиточного минимума.

Украинские беженцы обходятся Германии примерно в 5,5-6 миллиардов евро в год. Для любителей интерпретировать отдельно взятые цифры вне контекста и сравнения широкое поле для интерпретаций. Давайте заберем у них жирные пособия, раз приехали — пусть работают. Хватит платить им деньги просто так, пусть ходят каждые шесть недель в Jobcenter и отчитываются, почему не нашли работу или будем сокращать им выплаты.

Звучит это всё очень здорово, убедительно. Никто, правда, не рассказывает, что из полутора года пребывания в Германии многие беженцы по 10 месяцев ждали разрешения на работу. Никто не говорит о том, что положенный им курс немецкого языка, также входящий в те самые 5,5-6 выделенных на них миллиардов, нужно выбивать самому месяцами. После 10 месяцев ожидания статуса, дающего право на работу и курс языка, и трёх месяцев ежедневных похождений по инстанциям, чтобы получить бумагу о разрешении посещать курс — формальность, самые упорные действительно получают. А остальными никто не интересуется — некому интересоваться, дефицит рабочей силы.

Герберт Брюкер, эксперт по исследованию миграции, критикует упорную фиксацию политиков на этом несчастном пособии. Разница между пособием по безработице и пособием для ищущих убежища составляет 92€ в месяц. Существенной эту разницу может считать только тот, кто очень давно или никогда не жил на такие суммы — а это большинство наших политиков.

Брюкер говорит о том, что 70% украинцев сейчас заняты на языковых курсах или находятся в профессиональном обучении. Естественно, они не могут ещё и работать. Да, в других странах люди вынуждены работать на низкооплачиваемых работах или нелегально, но в Германии люди имеют возможность получить нужную квалификацию и устроиться уже на нормальную работу, по специальности и жить вполне достойно. Так что тут не стоит торопиться и брать пример с других стран.

Кроме того 80% украинцев составляют женщины, которые должны заботиться о маленьких детях или престарелых родственниках. Несмотря на трудности с поиском места в детском саду и психологические травмы, многие из этих женщин тем не менее также посещают курсы или находятся на профессиональном обучении.

Брюкер подытоживает, что после 6 лет нахождения в Германии трудоустроены обычно 54% беженцев, что значительно превосходит процент работающих мигрантов в соседних странах. Инвестиция в образование и язык вполне оправдывает себя, как для приехавших, так и для немцев.

В общем, украинцы квалифицированы в среднем выше других мигрантов и более мотивированы найти работу. Они как правило охотно включаются в интеграционные мероприятия и сами по себе готовы преодолевать различные бюрократические препятствия. Да, уже существуют криминальные статистики, отражающие и другое поведение украинцев. Но эти статистики отражают поведение небольшой части украинцев.

Политики всегда преследуют свои цели — набрать побольше голосов избирателей. Сейчас люди готовы слушать ужастики про любых беженцев. Если украинцы не насилуют немецких женщин, то пусть они транжирят деньги немецких налогоплательщиков, тем более, что такие случаи и правда можно найти и красочно расписать в газетах.

Я думаю, что произойдёт то, что происходило в Германии уже много раз — приехавшие выучатся, преодолеют свои трудности и устроят свою жизнь достойно. Всех «самых умных» в очередной раз переловят и накажут по закону. Популисты будут набирать дешевую популярность, а жизнь будет идти своим чередом.

Ход жизни остановить нельзя, как бы ни хотелось это некоторым, схватившим бога за бороду людям.

Не хочешь пропустить интересное? Подпишись!

Standard