Сейчас я буду болеть самоцензурой. Потому что я хочу написать о том, о чем писать нельзя. Ну то есть как нельзя — можно, конечно, но потом возможны последствия в виде писем от дорогих адвокатов. А у меня нет денег на дорогих. Нервотрепка опять же.

Я просто с интересом наблюдаю за развитием сюжета в деле об обвинениях в сексуальных преступлениях то ли всей группы Rammstein, то ли одного Тиля Линдемана. А более точно ничего сказать нельзя, потому что более точно журналистам писать не позволено. Дорогими адвокатами то ли Rammstein, то ли лично Тиля Линдемана. Я не поняла толком.

Но то, что дело имеет огромный резонанс и важность, это несомненно.

По многим причинам.

Во-первых, сексуальные преступления. Во-вторых, гендерное распределение ролей. В-третьих, вопрос о том, можно ли разглашать подробности дела, имеющие потенциал испортить репутацию человека навсегда. Вот это винегрет!

Суть дела кратко (а подробнее ищите сами в интернетах) — якобы на концертах упомянутой группы существовала традиция отбора привлекательных девушек в raw zone с целью их последующего участия в pre- и after party, на которых в свою очередь якобы существовала практика доведения этих самых девушек с помощью различных субстанций до состояния полного отсутствия сознания с целью совершать сексуальные действия с телами этих бесчувственных девушек.

Было это или не было, никто не знает. Есть свидетельства некоторых женщин. Есть гражданка России, которая будучи то ли PR- директором, то ли не пойми кем, осуществляла этот самый отбор девушек и отвечала за наркотические средства. А может, не осуществляла и не отвечала. Но официальный менеджмент вышеупомянутой группы официально заявил, что человек с таким именем не числится в штате менеджмента. То есть вообще не известно, кто это, и «был ли мальчик».

Освещение этого дела в прессе происходило волнами. В несколько приемов писали все газеты о чем-то, не пойми толком о чем — без имён и подробностей. Писали в ключе «адвокаты запрещают нам писать о том, что …» и «суд запретил блоггерке такой-то говорить о группе такой-то, что они …».

Ладно, не буду нарушать запреты и писать конкретно. Мне интересно думать об этом вообще.

Например, почему только сейчас некоторые — даже не все — рок-музыканты обратили внимание на то, что привычные groupie, которые «были всегда», может быть и не очень-то нормальное явление. Что ожидать секс в обмен на музыку как-то унизительно, причем для обоих, если уж по чесноку.

Проверить, что это за история и соответствует ли она действительности, в данном случае нет возможности, потому что никакой истории собственно нет. Есть только газетные слухи о том, что одна немецкая очень популярная группа насиловала девушек, а потом их дорогущие адвокаты запретили всем об этом говорить. Что тут проверять? Газетные слухи — это слухи. А с дорогущими адвокатами, даже если они всего лишь персонажи слухов, тягаться никому не охота. Поэтому никакого объективного освещения событий нет. Слухи остаются слухами со всеми вытекающими последствиями.

Весь этот — даже не скандал, это же просто слухи — пердимонокль уводит постоянно в сторону от обсуждения, как мне кажется, важных вопросов. Что это за вечеринки? Как на них попадают? Часто ли девушки становятся там жертвами сексуального домогательства или насилия? Почему люди разного пола, находясь в одинаковой ситуации вечеринки, рассчитывают на секс в разном воплощении — одни рассчитывают на «удачу», а другие опасаются нежелательного контакта?

Проще всего сказать, что мужчины — все животные, сволочи и насильники (как минимум латентные), но как обстоит дело с женским насилием? От этом не принято говорить, но криминальная статистика утверждает, что оно есть.

Во время таких обсуждений некоторые мужские спикеры занимают «оборонительную» позицию «вас послушать, так все мужчины склонны к насилию», как-будто бы тема сексуального насилия поголовно касается вообще всех мужчин. Но это здорово уводит дискуссию от обсуждения действительной проблемы. Вообще, я бы присмотрелась внимательнее к тем, кто любит совершать такие «оборонительно-отвлекающие» манёвры. С чего бы мужчине принимать какие-то абстрактные «обвинения» на свой счёт? Может быть, просто на воре и шапка горит?

Другая важная тема этого обсуждения — это как вообще говорить о таких случаях? Можно ли их в принципе освещать в прессе и делать предметом публичной дискуссии? Недавно суд оправдал Кевина Спейси и снял с него все обвинения. Несколько лет полной потери профессии, конец карьеры, ущерб репутации. В комментариях пишут «сняли обвинение, потому что вина не доказана, но это не значит, что он не делал этого» — то есть веры в правосудие нет. Осадочек остался, как говорится.

И что с этим делать? Ведь так можно сломать жизнь любого мужчины. А до сих пор было привычнее ломать жизни женщин. Да что там, собственно, ломать — жалко ей что ли? С нее не убудет. Может быть, на неё иначе вообще никто не посмотрит, а так хоть какое-то внимание.

Может быть просто пора дать мужчинам хоть какого-то внимания — а вдруг на них иначе никто и не посмотрит? Гуманитарная акция по спасению? От чего?

Женское насилие, как правило — вербальное насилие. Токсичные комментарии, сплетни, дружба против кого-то, исключение из сообщества, обесценивание. Оно не такое явное, резкое. Оно шлифовалось годами невозможности ответить физически, защитить себя. Это медленно действующий яд, настоянный веками. У каждого мужчины есть кошмарное воспоминание о женском насилии — мама, воспитательница детского сада, учительница, понравившаяся девочка-насмешница.

Конечно, в цивилизованном обществе можно нанять адвокатов — скорее всего мужчин — и заткнуть всем рты законом. И запустить новый цикл дистилляции этого яда.

Вечный двигатель.

Когда не спится по ночам, не надо открывать никакие новости. Лучше книжку почитать. Но это как надо. А на самом деле — не спала, взяла и открыла. А там … одного сбросили с крыши, другого пырнули ножом, а третью изнасиловали на берегу речки.

Хорошенькие новости пишут по ночам. Про Украину ещё свежих сводок не подвезли, заменим криминальной хроникой?

Взять бы мне эти новости и закрыть. Но что-то меня зацепило в этом изнасиловании на берегу речки — то ли в заголовке какая-то неуместная поэтичность была, черт его знает. Короче, открыла я и стала читать про изнасилование — совсем с ума сошла? — в три часа ночи. И зачиталась.

В общем, слушайте сами. 40-летняя барышня гуляла поздно вечером по Штутгарту, по берегу Неккара и решила искупаться. Незнакомый мужчина заговорил с ней, и они выпили впоследствии чего-то горячительного. Позднее барышня обнаружила себя проснувшейся на берегу без одежды, а незнакомец оделся и ушел в неизвестном направлении (на берегу речки — в неизвестном направлении? В воду прыгнул что ли?).

В общем барышня стала звать на помощь. На помощь пришла ещё одна припозднившаяся барышня (возраст не указан), которая и вызывала полицию. Полиция разыскивает неизвестного молодого человека, возраста примерно 20 лет, рост около 165 см, волосы тёмные. Свидетелей просят звонить по такому-то телефону.

По-моему, это какая-то поэма, вы не находите?

Оттого, что женщина решила прогуляться вдоль речки и искупаться в ней — можно ли было купаться в этом месте, не указано — это ещё не значит, что ее можно насиловать. Из того, что женщина заговорила с незнакомым мужчиной поздно вечером, тоже никак не следует приглашение к изнасилованию. Стоит ли распивать с незнакомым человеком ночью на берегу реки неизвестные напитки — хороший вопрос для человека любого пола.

С одной стороны, нельзя устраивать виктимблейминг и обвинять жертв. И женщины не должны бояться ходить по ночам по городу. И даже купаться в речках. И даже в неположенных местах. С другой стороны, насколько адекватным является решение распивать неизвестные напитки с первым встречным, хоть бы и посреди бела дня? И кто несет ответственность за последствие таких решений?

Если не пристёгиваться ремнём безопасности и попасть в аварию не по своей вине, несет ли пострадавший ответственность за свои повреждения?

Я надеюсь, что не надо специально объяснять, почему секс с женщиной, опьяненной любыми субстанциями до состояния полной потери контроля над собой, не является добровольным, а значит, является изнасилованием. Кстати, немецкие мужчины также подвергаются изнасилованиям со стороны женщин, что ничем не лучше. Речь не об этом.

Просто пытаюсь понять, какое впечатление на меня произвела эта статья. Думаю о том, почему так устойчив миф о том, что мужская сексуальность более агрессивна, активна и требует большего количества партнёров. Думаю о том, какую роль играют сами женщины в распространении мифологии о собственной «нарнии», в которой «размер имеет значение». Думаю о том, сколько мужчин попадается в результате этой мифологии на рекламу об увеличении части тела, размер которой имеет такое важное значение. Думаю о том, кто воспитывает мужчин таким образом, что став взрослыми, они считают совершенно нормальным не сдерживать свои взгляды, глупую болтовню, а иногда и руки, и части тела правильного размера. Представляю себе, что было бы, если бы женщины в результате подобного воспитания позволяли себе аналогичным образом выражать свои симпатии каждому прошедшему мимо самцу. Самцу, а не мужчине — потому что человеческого в таком поведении мало. Да, мир был бы совсем другим … не уверена, что лучше, но другим.

А пока читаю вот в три часа ночи поэтические небылицы о прошествии на берегу речки и думаю всякую ерунду. Так три часа ночи — о чем ещё думать-то?

Вчера во время прогулки я увидела свадьбу. Нет, за деньги не хваталась — не верю в приметы, засмотрелась на невесту. Невестой была крупная женщина весомых достоинств в красивейшем белом платье — настоящая принцесса. И выглядела она прекрасно. Но какая-то добрая тетушка или подружка посоветовала ей надеть сверху сиротскую кофточку. Иначе миру явился бы не только шикарный пышный подол свадебного платья, но и не менее шикарные и пышные декольте и прочие кустодиевские формы.

Я шла и думала, ну почему эта прекрасная женщина не может пойти до конца и даже в день свадьбы позволить себе то, что она хотела бы позволить? Чудесное платье, прическа, многочасовая работа визажиста, живые цветы в волосах … и сиротская белая кофточка. Почему? Зачем закрывать себя и свое ощущение собственной красоты в тюрьму?

Вот один русский мудрец либерального толка пишет об украинских женщинах, которые вынуждены сейчас жить отдельно от их мужей. В другой стране, с детьми, в разлуке, наедине со всеми трудностями иммиграции. И что, сочувствует он этим женщинам? Нет, он что-то такое гадкое пишет о том, как «там иной раз завязывается другая жизнь». Чего там завязывается, на что он там намекает? И отчего так противно это читать?

Вот моя давняя знакомая Маша рассказывает, как однажды ей очень близкий, хороший, самый умный и остроумный друг вместо успокоительных слов что-то такое «утешительное» пошутил про проблемы с желудком. Да что это такое, да что это за бесконечные неудовлетворительные оценки женщинам?

Смотрю спектакль Финист Ясный сокол, за который драматургиню и режиссёриню упрятали в тюрьму в России. Женщины от бесконечной нелюбви собственных родителей и критики местных мужчин сломя голову бросаются за первым встречным, не пожалевшем пары добрых слов, настолько банальных, что даже на курсах пикаперов не рассказывают такие простые вещи. Верят в сказку, бросаются в пучину за любовью и оказываются в сексуальном рабстве за тридевять земель. Ну это в России. Там все возможно.

Хожу по городу. Там на каждом углу висят рекламные плакаты нижнего белья. Рассматриваю белье — кружавчики такие, ничего вроде. Интересно, удобное или нет?

Открываю газеты. Ой, оказывается, тут уже несколько дней хайп по поводу этой рекламы. А что случилось? Случилось страшное. Мама и ее дочка рекламируют женское белье! Это разврат. Социологи негодуют — ребенок и сексуальность, как это соединяется вместе, это же извращение! То, что ребенок совершеннолетний и может голосовать на выборах — не страшно.

Мужчины негодуют — «мама продает свою дочку как мадам из публичного дома», «так же отвратительно, как справлять нужду в общественном месте — не могу на это смотреть». Ой-ой-ой! Женщины негодуют — «это все только для мужчин, обнаженные женщины». Ой, все.

Стоп! Что происходит вообще? Ну видела я эту рекламу, рассматривала бельё с кружавчиками, даже не обратила внимание, чья там голова к этому белью приверчена — я же потенциальный покупатель белья, а не чьей-то головы. Ну белье и белье — на вкус и цвет товарищей нет. Кто-то любит с кружевное, кто-то любит спортивное. При чем тут мужчины вообще? Мужчины носят женское нижнее белье?

Самое обычное повседневное белье, которое носят абсолютно все люди, вызывает какие-то непомерные фантазии, переходящие в ещё более странные дискуссии. При чем тут вообще мужчины и их мнение? При чем тут вообще публичный дом?

Обсуждается сексуализация женского тела, в контексте чьих-то эротических фантазий «дочки-матери». Сам факт наличия женского тела в нижнем белье скандализируется и превращается в предмет для обсуждения. Сексуальная ли это поза? Что означает этот жест «держаться за руки»? Доминирует ли мать над дочерью или дочь пользуется популярностью матери в карьерных целях?

Примечательно, что рекламируется не секси-пекси белье от какой-нибудь «секретной Виктории», а самое что ни на есть обыкновенное повседневное женское белье. Женщины изображены на рекламном плакате в обычных позах. В том смысле, что сексуальность женщины — это скандал, который нужно спрятать за семью паранджами. И должна приличная мать семейства, скромно потупив глаза долу, носить нечто эдакое, одобренное общественностью. А уж тем более — молодая женщина. У женщины никакой собственной сексуальности нет и не может быть. А если вдруг случайно появится, то только после и для того, чтобы это безобразие разрешил и одобрил какой-нибудь мужчина. С чего бы вдруг?

Это так привычно, что мужчины оценивают абсолютно все, что касается женщин — хоть аборты, хоть нижнее белье -, что никому в голову не приходит даже сказать — а кто тут, собственно, спрашивал вашего мнения? Когда мы спросим, вы обязательно нам расскажете. А пока — ротики на замочки и сидите там тихонечко, фантазируйте свои мужские фантазии о самих себе. Нам — не интересно. И дик-пики свои дурацкие нам не надо присылать. Взяли моду — совать свои причиндалы куда ни попадя. Когда вы понадобитесь, вас позовут. Если именно вы вообще кому-нибудь понадобитесь. Но это уж как повезет.

Такой хайп из-за какого-то голубенького белья в цветочек — феминизм это или патриархат. Нормально ли это. Нормально — что? Носить трусы? Вы не поверите, но ответ очевиден. Женщины не нуждаются в одобрении окружающих при выборе элементов своего гардероба — ни нижней, ни верхней одежды.

И хоть бы кто-нибудь спросил — а нормально ли это, что 50-летняя женщина, мать четверых детей показана вот с таким телом? Я имею в виду не генетические данные, не спортивную подтянутость, а совершенно естественные возрастные изменения тела, тщательно заретушированные в целях рекламы, и делающие эту картинку совершенно нереалистичной? Кожа никакой женщины старше 30 лет не выглядит так. А у многих — даже раньше. Спрашивается, маркетинг туда-сюда, зачем тиражировать совершенно нереалистичную картинку женского тела, которая ничему не соответствует и потому изначально недостижима?

Но это обсуждать никому не интересно. Тут никакого секса, никакой фантазии — ничего интересного. Обычная физиология и гигиена.

Спектакль про Финиста начинается и заканчивается инструкцией о том, как правильно надевать платок. Вначале — хиджаб, в конце — русский тюремный. Драматургиня теперь может сравнить, правильно ли она написала инструкцию, а режиссёриня проверить на собственном печальном опыте, можно ли не соблюдать эту инструкцию в реальных условиях тюрьмы. Свободные эмансипированные немецкие женщины, которые не зависят от мужа, имеют отдельный счёт в банке и ездят в отдельный отпуск, возмущённо говорят мне «Как ты можешь осуждать ношение платков?! Это же их свобода!»

Так ли далеко от нас Россия и так ли свободны мы, как нам самим кажется?