Сейчас я буду болеть самоцензурой. Потому что я хочу написать о том, о чем писать нельзя. Ну то есть как нельзя — можно, конечно, но потом возможны последствия в виде писем от дорогих адвокатов. А у меня нет денег на дорогих. Нервотрепка опять же.
Я просто с интересом наблюдаю за развитием сюжета в деле об обвинениях в сексуальных преступлениях то ли всей группы Rammstein, то ли одного Тиля Линдемана. А более точно ничего сказать нельзя, потому что более точно журналистам писать не позволено. Дорогими адвокатами то ли Rammstein, то ли лично Тиля Линдемана. Я не поняла толком.
Но то, что дело имеет огромный резонанс и важность, это несомненно.
По многим причинам.
Во-первых, сексуальные преступления. Во-вторых, гендерное распределение ролей. В-третьих, вопрос о том, можно ли разглашать подробности дела, имеющие потенциал испортить репутацию человека навсегда. Вот это винегрет!
Суть дела кратко (а подробнее ищите сами в интернетах) — якобы на концертах упомянутой группы существовала традиция отбора привлекательных девушек в raw zone с целью их последующего участия в pre- и after party, на которых в свою очередь якобы существовала практика доведения этих самых девушек с помощью различных субстанций до состояния полного отсутствия сознания с целью совершать сексуальные действия с телами этих бесчувственных девушек.
Было это или не было, никто не знает. Есть свидетельства некоторых женщин. Есть гражданка России, которая будучи то ли PR- директором, то ли не пойми кем, осуществляла этот самый отбор девушек и отвечала за наркотические средства. А может, не осуществляла и не отвечала. Но официальный менеджмент вышеупомянутой группы официально заявил, что человек с таким именем не числится в штате менеджмента. То есть вообще не известно, кто это, и «был ли мальчик».
Освещение этого дела в прессе происходило волнами. В несколько приемов писали все газеты о чем-то, не пойми толком о чем — без имён и подробностей. Писали в ключе «адвокаты запрещают нам писать о том, что …» и «суд запретил блоггерке такой-то говорить о группе такой-то, что они …».
Ладно, не буду нарушать запреты и писать конкретно. Мне интересно думать об этом вообще.
Например, почему только сейчас некоторые — даже не все — рок-музыканты обратили внимание на то, что привычные groupie, которые «были всегда», может быть и не очень-то нормальное явление. Что ожидать секс в обмен на музыку как-то унизительно, причем для обоих, если уж по чесноку.
Проверить, что это за история и соответствует ли она действительности, в данном случае нет возможности, потому что никакой истории собственно нет. Есть только газетные слухи о том, что одна немецкая очень популярная группа насиловала девушек, а потом их дорогущие адвокаты запретили всем об этом говорить. Что тут проверять? Газетные слухи — это слухи. А с дорогущими адвокатами, даже если они всего лишь персонажи слухов, тягаться никому не охота. Поэтому никакого объективного освещения событий нет. Слухи остаются слухами со всеми вытекающими последствиями.
Весь этот — даже не скандал, это же просто слухи — пердимонокль уводит постоянно в сторону от обсуждения, как мне кажется, важных вопросов. Что это за вечеринки? Как на них попадают? Часто ли девушки становятся там жертвами сексуального домогательства или насилия? Почему люди разного пола, находясь в одинаковой ситуации вечеринки, рассчитывают на секс в разном воплощении — одни рассчитывают на «удачу», а другие опасаются нежелательного контакта?
Проще всего сказать, что мужчины — все животные, сволочи и насильники (как минимум латентные), но как обстоит дело с женским насилием? От этом не принято говорить, но криминальная статистика утверждает, что оно есть.
Во время таких обсуждений некоторые мужские спикеры занимают «оборонительную» позицию «вас послушать, так все мужчины склонны к насилию», как-будто бы тема сексуального насилия поголовно касается вообще всех мужчин. Но это здорово уводит дискуссию от обсуждения действительной проблемы. Вообще, я бы присмотрелась внимательнее к тем, кто любит совершать такие «оборонительно-отвлекающие» манёвры. С чего бы мужчине принимать какие-то абстрактные «обвинения» на свой счёт? Может быть, просто на воре и шапка горит?
Другая важная тема этого обсуждения — это как вообще говорить о таких случаях? Можно ли их в принципе освещать в прессе и делать предметом публичной дискуссии? Недавно суд оправдал Кевина Спейси и снял с него все обвинения. Несколько лет полной потери профессии, конец карьеры, ущерб репутации. В комментариях пишут «сняли обвинение, потому что вина не доказана, но это не значит, что он не делал этого» — то есть веры в правосудие нет. Осадочек остался, как говорится.
И что с этим делать? Ведь так можно сломать жизнь любого мужчины. А до сих пор было привычнее ломать жизни женщин. Да что там, собственно, ломать — жалко ей что ли? С нее не убудет. Может быть, на неё иначе вообще никто не посмотрит, а так хоть какое-то внимание.
Может быть просто пора дать мужчинам хоть какого-то внимания — а вдруг на них иначе никто и не посмотрит? Гуманитарная акция по спасению? От чего?
Женское насилие, как правило — вербальное насилие. Токсичные комментарии, сплетни, дружба против кого-то, исключение из сообщества, обесценивание. Оно не такое явное, резкое. Оно шлифовалось годами невозможности ответить физически, защитить себя. Это медленно действующий яд, настоянный веками. У каждого мужчины есть кошмарное воспоминание о женском насилии — мама, воспитательница детского сада, учительница, понравившаяся девочка-насмешница.
Конечно, в цивилизованном обществе можно нанять адвокатов — скорее всего мужчин — и заткнуть всем рты законом. И запустить новый цикл дистилляции этого яда.
Вечный двигатель.