На конец июля 2021 года в Германии полностью привито больше половины населения и чуть более 60% получили первую порцию прививки. Дебаты о вакцинации населения все больше переходят из медицинской плоскости в область философии.

При чем тут вакцинация к философии? Сейчас объясню. Все эпидемические меры до сих пор, со всеми ограничениями свобод и жёсткими ограничениями прав человека — а невозможность свободно передвигаться и встречаться с другими людьми это без всякой тени иронии серьезные ограничения прав — обосновывались безальтернативностью в условиях отсутствия медицинских препаратов. Лечить и защитить население нечем, а государство должно это делать. Как быть? Временно ограничить права в целях безопасности. Безопасность и свобода — это извечный конфликт. Но в данном случае ключевым было слово временно. Сколько раз всевозможные политики говорили нам, как только — так сразу, не волнуйтесь, граждане.

Как только наступило, а как насчёт сразу? Теперь бывшие эксперты по вирусологии и эпидемиологии заделались философами и заговорили и свободах: можно ли ограничивать свободу принимать решение не прививаться? Можно ли устраивать два сорта граждан и впаривать населению обязательную вакцинацию через некую заднюю дверь?

Прежде, чем рассуждать о свободах, хорошо бы изучить вопрос — а что это вообще такое? Чем свобода действия отличается от свободы воли? Что там философы наваяли за последние пару тысяч лет по этому поводу? Но зачем эти излишества — у нас каждый сам себе эксперт и знает все лучше всех, особенно, если он любит смотреть Ютуб.

Самое примитивное понимание свободы — свобода действия — описывается в простонародье словами что хочу, то и ворочу. На первый взгляд все ясно и о чем тут думать? Хочу — и делаю! Но что значит, хочу? Кто хочет карьеру-машину-дом-полную-чашу-трое детей-и-собаку-как-в-американском-кино-из-90х? Это я хочу? Это моя мама хочет? Это общество давит на меня своими ожиданиями и требованиями — а что люди скажут? Кто хочет есть нездоровую пищу и пить алкоголь? Когда наркоман хочет принять очередную дозу — это он хочет или определенные химические реакции внутри его тела? На случай таких размышлений есть продвинутая версия понятия свободы действия: делать, что хочу, и не делать, чего не хочу. Прокачанные утверждают, что вторая часть — не делать — важнее первой.

Но ведь есть и более глубокая ступень — свобода воли или хотеть, что я хочу. Свобода хотеть — конструкция более абстрактная и потому сложная. Обдумывание ее может привести к таким побочным эффектам, как зависание на несколько часов и размышления. Но не у всех есть время на размышления. Время, как говорится, деньги — нечего размышлять на отвлеченные темы, надо действовать. Кстати, мошенники нередко используют этот прием, чтобы сподвигнуть определенную целевую группу к необходимым действиям. Действуй быстро, не рассуждай, теряем драгоценное время! Если речь не идёт о спасении жизни и оказании экстренных медицинских мер, я всё-таки склоняюсь к древней истине о том, что спешка нужна при ловле блох.

Ну а если вернуться к нашим баранам, то есть к теме вакцинации и вопросах о том, можно ли привитым людям давать больше прав, чем непривитым. Или, вернее, восстановить привитых во всех правах — нюанс, но несколько меняется общее впечатление. Спешка приводит к тому — как всегда и неизбежно — , что голозадые эксперты, теперь уже философы, не додумывают мысль до конца. Им некогда.

Ну у нас-то времени куча, мы можем мысль и закончить. Свобода действия — это неминуемо и свобода последствий этих действий. Любых. И положительных, и отрицательных. То есть как бы ответственность. При чем не абстрактная в смысле я отвечаю — и зуб даю, и век воли не видать и что там ещё? — , и не обязательно юридическая — в тюрьму никто не посадит. Но любое решение так или иначе повлияет на течение жизни. И тут всегда есть риски — можно все просчитать, но случится нечто неожиданное, пресловутый черный лебедь, и все расчеты пойдут прахом — хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. А можно вообще ничего не рассчитывать и проскочить на удаче, не всегда до конца понимая, как тебе повезло и чего чудом удалось избежать. Это жизнь, тут нет гарантий и страховок.

Есть вирус. Есть прививка. Есть предоставленная государством возможность привиться. Тебе решать. Или ты рискуешь и вкалываешь себе допущенный нормальными комиссиями препарат и надеешься на благоприятный исход. Или ты рискуешь и, не доверяя никому, не прививаешься и надеешься на благоприятный исход.

Если ты доверяешь науке и медицине и прививаешься, единственный вопрос, который остаётся — почему я должен и дальше быть урезан в своих гражданских правах? Я защитил свой организм и внёс свою лепту в создание некой общей иммунизации. Верните мне мои права и свободы!

Если ты не доверяешь науке и медицине и считаешь, что прививка принесет твоему организму вред — твое право, никто не спорит. Но почему ты хочешь паразитировать за счёт людей, которые по твоей логике нанесли своим организмам вред? Они уже пожертвовали своим телом и больше тебе ничего не должны. Если ты утверждаешь, что неприкосновенность твоего тела высшая ценность (никто с этим и не спорит) и государство не может потребовать от тебя никаких жертв, связанных с твоим телом, то почему ты считаешь, что у тебя равные возможности (не права!) с теми, кто принес свои тела в жертву (оставаясь в твоей терминологии)? Те, кто принесли свои тела в жертву правительствам и фармаиндустрии заплатили за возможность (не право) сходить в кабак или на футбольный матч. Если никто не может требовать от тебя таких жертв, то оставайся последовательным и не требуй, чтобы другие заплатили своими телами за твой паразитический образ жизни. Грубо? Возможно. Но именно так называется, когда один субъект получает некие выгоды бесплатно, то есть за счёт других.

Свобода — свобода действия, свобода воли — это и свобода принятия любых последствий. Нельзя добровольно решить не работать и рассчитывать на образ жизни миллионера. Нельзя добровольно решить есть всякую дрянь и рассчитывать на фигуру фотомодели. Нельзя прыгнуть с крыши высотного здания и рассчитывать не умереть. Даже если все побегут прыгать с крыши.

В последнее время много говорят о свободах. Хорошо бы помнить, что нет ни такого права, ни такой свободы, чтобы все было хорошо. Делай что должно и будь что будет. А что должно? А что будет? Тебе решать. А там — поживем увидим.

Летний вечер. Впервые, после долгой пандемии, в театре премьера. На театральной площади людно. Перед входом в театр импровизированный бар на свежем воздухе — всё-таки пандемия ещё не закончилась. Но зато можно выпить бокал шампанского, без маски, почти как раньше!

Зрители нарядные больше обычного. Каблуки и цветастые платья надели не только те, от кого доносятся обрывки русской речи. Люди соскучились по чему-то … нормальному. Полно студентов. Слышны радостные крики узнавания, люди радостно бросаются друг другу на шею.

Посреди коктейльных платьев виднеются неопрятные кучи торчащих во все стороны веток. На той неделе в городе был ураган и со здания оперы сорвало крышу. Эту крышу, больше похожую на скомканную бумажку, показали все утюги и интернеты. И даже не верилось, что эта грязная бумажка — не бумажка вовсе, а железная крыша. Но сегодня светит солнца и кроме пары куч с ветками ничего не напоминает об урагане и безобразиях погоды на прошлой неделе.

Мимо театра фланируют прохожие. Прогуливаются молодые родители с колясками. Носятся угорелые велосипедисты, которые как раз выезжают по мосту из старого королевского парка и не хотят сбрасывать скорость. Бабушки с внуками кормят голубей. Весело бьёт фонтан.

Подростки гоняют на электроскутерах. Среди них появляется и делает по площади круг пара. Мужчина везёт вцепившуюся в него мертвой хваткой женщину в цветастой юбке. Ей страшно, она повизгивает от восторга. Их скутер движется еле-еле — мужчина понимает, что ей страшно — но кажется, что они несутся во весь опор на лошади по залитому солнцем лугу. Они делают ещё два круга и исчезают где-то, удаляясь в свой метафизический луг.

На газоне сидят парочки. У фонтана, возле кучи грязных веток, поставив надёжно у ног новенькое пластиковое синее ведро, стирает свои пожитки цыганка. Ее живот выдает, что то ли там кто-то уже живёт, то ли только недавно из этого портала в мир вышел очередной житель планеты. Цыганка выжимает цветастый комок, энергично встряхивает и развешивает на коряге из грязной кучи невесомый платок. Натыкается на мой взгляд, расправляет плечи и идёт поистине царственной походкой к ведру за следующей тряпкой. А может, там не тряпка, а ковер-самолёт? Но досмотреть я не успеваю — звенит звонок, я отправляюсь в театр на спектакль.

Сейчас, когда цифры заболеваний в Германии наконец-то стали ниже, чем градусы Цельсия на градуснике, появляется все больше и больше разговоров о том, как пандемия повлияла на социальную жизнь и что люди стали во время локдауна более одинокими.

Локдаун в Германии отличался от локдаунов в других странах. И, строго говоря, я не до конца понимаю, почему у нас вообще это так называлось. Ни в какой момент времени пандемии в Германии не было общего запрета выходить на улицы. В отдельные промежутки в отдельных федеральных землях и городах нельзя было выходить после 9-10 вечера, что не очень-то и соблюдалось, положа руку на сердце. То есть кто и так не выходил в это время, никуда и не ходил. А если кому-то уж очень приспичило посетить подпольную «корона-вечеринку», преспокойно себе посещали.

Были ограничения на встречи — до двух семей с детьми и тому подобное. Кроме профессий, связанных с публичными выступлениями и гастрономией, все работали. С отдыхом было проблематичнее — все было закрыто. Немецкий локдаун — это работа без возможности отдохнуть, в смысле смены деятельности, а не лежания на диване. «Лежать на диване» как раз возможностей предоставлялось больше необходимого. И не все с этим справились.

И все-таки интересно, откуда у людей взялось это пронзительное чувство одиночества. А раньше они как себя чувствовали? Ежедневно встречались со своими друзьями и родственниками? И что значит в современном понимании друзья? Люди, с которыми я каждый четверг хожу в пивную? Люди, которых я каждую неделю встречаю в своем спортивном клубе? Как часто должен происходить контакт с человеком, чтобы его можно было назвать другом? Или, может быть, дело не в частоте, а в интенсивности? Приятное совместное времяпровождение — это уже дружба или еще нет? Что нужно человеку, чтобы не чувствовать себя одиноким? Дружба или просто регулярное общение? Или, может быть, и вовсе симуляция общения?

В моей жизни было много переездов — в другую страну, в другой город. И довольно рано мне пришлось смириться с тем, что мои друзья разбросаны по всему миру. Я помню времена, когда можно было писать только бумажные письма. Да, интернет и комьютеры уже, конечно, были. Но далеко не у всех тогда была возможность их себе приобрести. И я помню смешанные чувства при получении бумажных писем от друзей: радость, что наконец-то пришел ответ, и досаду, потому что все, о чем я писала несколько недель назад другу, уже потеряло свою актуальность. У меня еще остались друзья с тех древних письмонаписательных времен и для нас сегодняшняя возможность, просто гипотетическая возможность, мгновенно, в любое время позвонить и не только услышать голос, а даже и увидеть изображение — тот самый фантастический видеотелефон из детских фантазий — не дает чувствовать себя одинокими.

Я правда не понимаю, почему нельзя просто позвонить или хотя бы написать короткое сообщение? В одной газете я как-то прочитала о том, что отвечание на сообщения от друзей превратилось в подобие отвечания на электронную почту на работе — необходимая деятельность, связанная с чувством отчуждения и непременного отвращения. Но если о работе еще можно поспорить — что это за бесконечный поток электронных писем, на которые необходимо бесконечно отвечать, но нельзя сделать автоматизацию или просто прекратить практику бестолковой переписки, то какое количество друзей нужно иметь, чтобы испытывать усталость от общения с ними? Не от прямого, повторюсь, лампового, оффлайнового общения, а от ни к чему не обязывающего короткого сообщения, на которое можно (и нужно!) отвечать в удобное для вас время, а не как только оно пришло?

Судя по тому, что пишут в газетах, немалое количество людей в Германии сходят с ума от одиночества у себя дома, но не могут написать или позвонить кому-то. Может быть, им некому писать или звонить? Недавно у своего домашнего врача я видела объявление о «телефоне-просто-поболтать» — гражданской инициативе для поддержки одиноких людей. Объявление призывало всех любителей повисеть и потрещать на телефоне оставить свои контакные данные, чтобы им могли позвонить пожилые люди и просто поболтать. Ни к чему не обязывающий треп ни о чем, исконно «женское» бестолковое занятие вдруг оказалось жизненной необходимостью. И ничего плохого или бестолкового я не вижу в том, чтобы составить компанию одинокому человеку. Тут и личное общение, и межпоколенческий обмен и просто человечность. Но если у пожилых людей в силу актуальной продолжительности жизни (лет 5-7 назад ожидаемая продолжительность жизни новорожденной девочки при неизменном уровне медицины составляла 92 года) и естественных причин действительно может не оказаться привычного круга общения, то куда он подевался у более молодых людей?

На вопрос, что для них предпочтительнее, обычная работа в офисе или новомодная удаленка, люди выбирают удаленку. 2-3 лишних часа, которые не нужно проводить в пробке, высвобождают свободное время для себя и для семьи. Еще до начала пандемии было известно, что современное общество стремительно меняется в сторону single-person household. В магазинах появляется все больше продуктов в упаковках «на одного». В таких странах, как Япония, Великобритания и Канада существуют министерства одиночества. Если идеология индивидуализма медленно, но верно приводит людей к одиночеству, что делать одинокому человеку с внезапно освободившимися несколькими часами времени в день? Время для себя имеет смысл и значение для тех, у кого его обычно катастрофически не хватает. Время для семьи, если нет семьи?

В духе сегодняшего времени быть самодостаточным — не заводить семью просто, чтобы не быть одному (а для чего?), находить занятия для себя одного, развиваться, расти духовно и профессионально, вести минималистичный образ жизни не только в отношении вещей, но и в отношении окружающих людей. Почему тогда столько людей переживают пандемию не в состоянии радостного предвкушения вот наконец-то я займусь Х, а то руки никак не доходят, но в состоянии одиночества и тоски по человеческому обществу?

Человек — существо социальное. Человеку требуется социальное одобрение и адекватное место в социальной иерархии, говорят психологи и социологи. Но какое место адекватное? И не способствует ли социальное одобрение искуственному возникновению некоторых «потребностей» — частный дом, личный автомобиль, определенное количество друзей и совместно проведенного с ними времени? Что из этого нам действительно необходимо для выживания или хотя бы достойного качества жизни, а что лишь мода, иллюзия, самовнушение?

Дигитальное общение не заменяет живое, так принято считать. Но что самого важного в общении? Общие интересы? Чувство принятия? Теплота отношений? Доверие? Общий интеллектуальный уровень? Одинаковые предрассудки? Тактильные и визуальные ощущения — запах, выражение лица, тон голоса? Почему время, потраченное на социальные сети, нельзя потратить на живое общение с реальными знакомыми?

Один мой знакомый живет одиноко, страдает от недостатка общения с коллегами, но ни разу не согласился принять участие в онлайн-посиделках. То тема не та, то компания не та. Может, он не так уж и одинок? Может, мы разучились выдерживать себя самих и друг друга?