Ну это я вас сразу обманула, потому что ни про каких «хороших русских» или там «плохих русских» я вам рассказывать не собираюсь. Не собираюсь, потому что все эти обобщения — это расизм. А расизм я не люблю. И никакой «антисемитизм против русских» я тут тоже устраивать не собираюсь — не только потому, что «антисемитизм против русских» это абсурд, говорящий о совершенной тупости того, кто выдумал эту примечательную конструкцию. Ну и вот это все «теперь русские покажут, какие они хорошие» мне тоже не особенно мило.
Просто так исторически сложилось, что фразы типа «все русские … что-то» вызывают у меня сильнейшую аллергию. Нет никаких таких всех. И никогда не бывает, чтобы все. Есть отдельные люди и они как-то поступают. И есть отдельная, очень индивидуальная отвественность за каждый поступок. И в этом смысле все равно, жертва ты нападения или агрессор. Каждый отвечает за свои поступки, а не вообще.
Среди русских есть страшные чудовища, которые развязали войну, отдают какие-то нечеловеческие приказы, бесчинствуют в украинских сёлах и городах, просят своих мужчин насиловать побольше украинских женщин, носят снятые с чужой попы трусы и наряжают своих малолетних детей в карнавальный костюм «груз 200». И из песни слов не выбросишь, они действительно есть.
Но есть же не только они. Есть ещё люди, которые упорно выходят в пикеты, помогают людям из Украины как можно скорее покинуть Россию и попасть в какую-то нормальную, безопасную страну. Каждый день на вокзалах в Германии украинцев встречает множество русских. Каждый день в лагеря для украинских беженцев приходят на смену множество русских. И в чатах волонтерами сидят. И за свои деньги людям покупают вещи первой необходимости.
Вот многие фыркают презрительно — теория малых дел? Да что это даст-то? А я вот лично знаю одну замечательную девочку, которая не просто выучила украинский язык, чтобы понимать посты на украинском. (Как-будто выучить язык — это просто). Читая эти бесконечные крики о помощи, она обнаружила, что сейчас вещами первой необходимости для людей, которые где-то в гостиницах, лагерях и разных приютах ждут решения своей участи, являются чайники, чемоданы и утюги.
Почему такой странный набор? С помощью чайника можно даже в гостиничном номере легко и просто залить кипятком еду быстрого приготовления и съесть что-то горячее — через пару недель от самых вкусных немецких бутербродов по три раза в день начнет сводить живот. Чемоданы нужны, потому из эвакуационных поездов выбрасывали все чемоданы и громоздкие вещи, чтобы в поезд влезло больше людей. А утюг — чтобы просушить детские вещи, которые приходится постоянно стирать.
Так вот, эта моя необыкновенная девочка решила покупать хотя бы эти чертовы чайники за свои деньги и отдавать людям. Кому-то детское питание. Кому-то горшок. Кому-то памперсы. Да мало ли?
У нее уже образовался целый «чайник-амт» и тащат знакомые к ней ненужные чемоданы, сумки на колесах, утюги и чайники, а она их раздавает всем нуждающимся. А вы говорите, теория малых дел — кому это все нужно? Да нет никаких других дел, кроме малых.
Не все могут принять что-то от человека, говорящего по-русски. Война травмирует жестоко и без разбору. И на вокзале, случается, приезжает человек и не хочет, чтобы ему помогали по-русски. Всяко бывает.
Беженцем быть тяжело. Тяжело сидеть в чужой стране, без языка, в лагере или приюте, увешенной своими гиперактивным детьми и круглосуточно трястись о муже, оставшемся там. Где — там? Что с ним? Как он? А что тут? Как оно все сложится? Когда закончится? Как быть с детьми, с работой, с жизнью? Когда жить-то? Жить надо сейчас, а сейчас — война.
Потом в Инстаграме появляются фоточки чашки кофе или какой-то туристической поездки и бесят тех, кто не уехал, кто остался в Украине. А что беситься-то? Жить можно только сейчас, а сейчас — война. Жить потом не будет.
Русским беженцам тоже тяжело — по разным причинам. У кого-то деньги заканчиваются, работы не предвидится. Кого-то в кино за наличные не пускают, человек не может выдержать такой «несправедливости по национальному признаку». В некоторых европах оплату можно произвести только картой, а наличные не берут. Деньги национальности не имеют, но некоторым кажется, что это именно их — русские — деньги не хотят брать. У всех свои травмы, все справляются с ними как умеют.
Одни русские ездят по Германии в автопозорах, с гордо развевающимися российскими флагами. Другие русские в Германии выходят еженедельно на демонстрации против войны, развязанной Россией в Украине, и судятся с властями, запретившими к 8-9 мая украинскую символику у памятника советскому солдату. Третьи русские нападают в Берлине на украинскую съёмочную группу журналистов, приехавших из Украины снять репортаж, что такое в Германии дни памяти о второй мировой войне. Для них украинская речь достаточная провокация, чтобы затеять драку. А для четвёртых русских — украинский язык обязателен к изучению, чтобы лучше помочь людям из Украины.
Да и в самой России — кто-то ходит бессмертными полками и победобесится, а кто-то сидит в заключении, привозит вещи для украинцев на волонтёрский склад, поджигает военкомат, пускает под откос поезда с русскими танками. И тут русские, и там русские. Те же? Другие? Все одинаковые? Разные? Все — люди.
Почему-то считается, что жизнь в дуальном мире — в мире, где есть только белое и чёрное и всегда только один вариант правильного ответа — должна быть очень простой. А я думаю, что жизнь в таком мире — это жизнь в дурном сне. Пора просыпаться.