Сейчас можно чаще, чем когда-либо, услышать уже и до того набившую оскомину фразу «если ты не интересуешься политикой, то политика заинтересуется тобой».

На постсоветском пространстве можно часто услышать «я не интересуюсь политикой» или «я не разбираюсь в политике», особенно от женщин. И это считается совершенно нормальным ответом. Даже наоборот, если ты интересуешься и разбираешься, ты какой-то душнила, душный человек.

В Германии не разбираться в политике и открыто признаться в отсутствии к ней интереса не то, чтобы не встречается, но считается в общем-то постыдным. Взрослый человек должен уметь водить машину, пользоваться телефоном и интересоваться политикой.

Возможно, разница в отношении обусловлена разницей в понимании того, что считается политикой. В постсоветском понимании политика — это грязное дело, неотрывно связанное с коррупцией и какими-то нехорошими схемами. Выборы все равно все куплены и нарисованы, с шулером в карты не играют. В общем, неприлично нормальному взрослому человеку влезать в эту грязь.

В западном понимании политика касается безнасильственного обустройства и урегулирования общественной жизни, существует на разных уровнях и связана так или иначе с гражданским долгом. Поэтому для нормального взрослого человека, не живущего на необитаемом острове, очень странно признаваться в отсутсвии желания участвовать посильно в обустройстве своей жизни. Жизнь вне политики — это что-то сродни жизни вне общества.

Хотя опять же, в современном русском менталитете внутренняя эмиграция является общественно признанным актом самопожертвования, великомученичества и способом достойного существования в невозможных для жизни условиях.

Это не сложности перевода, это разные способы жизни.

Я далека от того, чтобы позволить себе беззаботно существовать где-то на облаках философии и, не поднимая головы от интересного, не замечать того, что происходит вокруг. Но через месяц войны я устала. Не от политики, от политиков.

Про руzzких политиков я сейчас не говорю. Они достаточно активны в медийном пространстве, но их комментарии можно воспринимать только как «прямые трансляции из психиатрической лечебницы» по меткому наблюдению ребят из NEXTA. Не понятно, смеяться или плакать от этих заявлений, но всерьез воспринимать их крайне сложно.

Украинские политики в понятном отчаянном положении. Но и они потихоньку начинают задалбливать бесконечными отсылками к историческому чувству вины и историческому долгу. Ну что это за коллективная вина и истерическая ответственность? Можем повторить воюют с коллективной жертвой? Как должны на это реагировать обычные немецкие граждане, которые с первых дней показали беспримерную солидарность и готовность помогать, и уже ощущают на себе неизбежные последствия таких решений? А у политиков все равно свои резоны, их на слезу не прошибешь, хоть голливудской риторикой.

Да, не все западные решения были безупречны и многие вещи, пусть не стали причиной, но способствовали тому, что этот странный человек почувствовал себя свободным начинать войну. Но и действия украинской политики не были безупречными. В жизни безупречные вещи вообще встречаются редко, может быть даже и никогда.

Ну и что же наши, немецкие политики, чем порадуют, чем успокоят? А ничем. Только выбесят напоследок.

С начала войны я ругаю совершенно бестолковую риторику Шольца. Ну и что, исправился он? Нет, он пошел в ток-шоу к Анне Вилл и усилил эффект.

Зеленский, Кулеба и Мельник с первых дней войны говорят о том, что Германия спит, реагирует слишком медленно, то отказывается поставлять оружие, то наконец соглашается, но по факту поставляет с не немецкой неточностью, проволочками и задержками, не даёт необходимого тяжёлого вооружения и всячески тормозит процесс. Шольц на эти упрёки уверенно отвечает, что он с самого начала знал, что война будет и был готов к такому повороту. Что все решения были заранее разработаны и подготовлены. Что все поставки работают как швейцарские часы и санкции делают свое дело. А точнее он сказать ничего не может, потому что безопасность и секрет.

Очень хочется поверить Шольцу, но мешает одна досадная мелочь. Более тридцати дней я открываю утром новости с надеждой — но нет, сегодня опять не закончилась война.

Если все работает точно по плану, то в чем состоит этот дьявольский план? Господин, товарищ, чувак — Шольц, ну будь человеком, не превращай меня в отбитого на всю голову радикального скептика, разуверившегося во всем кроме теорий заговора!

Никогда мир ещё не подвергал какое-то государство такой массивной экономической атаке. Война 21 века, наверное, и должна выглядеть так.

Анне Вилл спрашивает своего гостя, как насчёт более тяжёлого оружия? Самолёты плохо сбиваются рогатками. На экране мы видим в этот момент замершее в стоп-кадре лицо украинского президента с выражением щемящей просительности и унизительной беспомощности. Я видела это обращение — не было у Зеленского там такого выражения лица. Искусство выбрать правильный фрагмент для иллюстрации. Для иллюстрации чего?

Шольц не против того, что украинский президент требует от всего мира помощи, а мы очень эффициентно-преэффициентно приняли эффициентное решение дать Украине супер-современные и супер-эффициентные — и Украина может об этом почитать, насколько эффициентно мы все это сделали — виды оружия.

Много повторений слова «эффициентно»? Это не ко мне, это практически прямая речь.

Шольц разрешает несогласным с ним не соглашаться. Откуда это высокомерие? Невозможно разрешить то, на что твоего разрешения не требуется.

«Мы не будем принимать военное участие, даже если это называют миротворцами, те подразделения, которые туда были посланы…» — чего? Ещё раз, помедленнее, пожалуйста, я записываю. Будем или не будем? Послали или не послали? Я поняла, что все очень сложно и очень точно обговорено, но может ли и мне кто-то простыми словами объяснить, чтобы я тоже оценила? Ну или если все так страшно секретно, то, может быть, вообще не стоит об этом упоминать? Канцлер признаётся, что он любит, когда все скрупулёзно, эффициентно, точно продумано и подготовлено. И на это не жалко времени, даже если его нет. Почему бы не начать продумывать собственную риторику?

Война путина, дискриминация русских в Германии — это безупречные формулировки? Я так не думаю.

Все страны мира последовали немецкому решению поставлять оружие в Украину, говорит Шольц. А почему я помню по-другому? Газеты не точно сообщили, перепутали даты?

Русский президент ошибся, он ожидал чего-то другого, говорит Шольц. А чего ожидал наш продуманный канцлер? Шольц говорит, что нельзя недооценивать мощь российской армии. Я читаю ежедневно сводки украинского Минобороны и не могу понять, почему наш любитель точных формулировок называет ЭТО мощью?

Если послушать Шольца, то все страны мира последовали супер-разумному немецкому примеру. Если послушать Зеленского, то он даже не называет Германию в перечне стран, оказавших Украине поддержку.

Шольц говорит, что он заранее подготовил свои супер-эффициентные меры и они действуют, как запланировано. Но невозможно делать никаких прогнозов об исходе войны, учитывая военную мощь Роzzии. Я слушаю его и не могу понять, что это за мощь такая и откуда бы ей взяться, если учесть уровень коррупции и даже то, что мы уже сейчас знаем об оснащении войск и ведении этой войны? Откуда взялась небывалая мощь у десятилетиями разворовываемой тяжким непосильным трудом целой плеяды олигархов и придавленной небывалыми адскими санкциями страны?

Видимо, стресс в сочетании с ковидом дают о себе знать и я больше не вижу простейших логических взаимосвязей. Иначе бы я не задавала таких глупых вопросов.

Шольц все время говорит — я решил, я не против, я сказал, я сделал, я, я, я… — как-будто он не заметил, что предвыборная гонка закончилась и ему уже не надо получше себя продать избирателю.

Он тщательно подбирает слова, тщательно до такой степени, что даже путает строгий порядок слов многоэтажных немецких предложений, что немыслимо для любого образованного немца. Он не хочет говорить лишнего, он не хочет давать пустых обещаний, он не популист. Но вместо четких и утешительных ответов получается какая-то мыльная пена, очень мешающая поверить в разумность и этичность настоящей немецкой политики.

Немцы никогда не умели в Small Talk, немцам плохо даётся непринуждённость и лёгкость в общении, немцы больше любят дело, чем слово. В ситуации войны, когда на рынке политиков каждый старается продать себя подороже, а качество товара сложно определить невооружённым глазом обывателя, все эти качества могут сыграть с Германией злую шутку.

Не хочу ничего интерпретировать. Просто устала от такой политики.