Германия всерьез озабочена вопросом, могут ли привитые ходить в гости, без масок и вообще, вести допандемический образ жизни. Сам по себе вопрос несколько странен. Я понимаю, если бы уже было привито значительное количество населения, то можно было бы внезапно вспомнить, зачем мы вообще устраивали ограничительные меры, а потом прививались, а потом… Но, как говорят на моей родине, дурэнь думкой багатие, а мы решаем важные вопросы — сколько свободы можно разрешить привитым людям?

Не знаю, как в других странах, а главным словом пандемии в Германии было слово солидарность. В последний раз такое отвращение к солидарности я испытывала во времена советского мир-труд-май-день-всех-трудящихся-и-солидарности. Но мои теперешние соотечественники ничего такого из детства не помнят, поэтому вчера по всей Германии прошли массовые первомайские демонстрации с красными флагами, серпимолотами, в некоторых городах с драками с полицией, а в некоторых городах в демонстрации участвовали неонаци. Ну бог с ними со всеми, может, людям просто скучно дома сидеть безвылазно, а кроме демонстраций уже год как все виды тусовок запрещены. Тоже можно понять. Тем более, что особой разборчивостью люди никогда не отличались.

Так вот, солидарность. Апогей альтруизма. Но всё-таки не эмпатия. Потому что эмпатия — это про индивидуализм, собственные ощущения и личную готовность поставить себя на место другого. Это непросто и получается далеко не у всех. При определенных особенностях личности может и вовсе не получаться. Но это к психологу, а у нас тут — философия.

Солидарность же — это что-то коллективное. Когда все разом, плечом к плечу … эх, дубинушка, ухнем … бурлаки на Волге … при чем тут ещё бурлаки какие-то? Какой век на дворе? Ну хорошо, пусть не бурлаки, пусть рабочий класс … Ну хотя бы физический изнурительный труд? Тоже нет? Ну тогда пусть просто будет тяжело, а мы wir schaffen das, как говорит наш канцлер, что означает — мы все преодолеем, то есть справимся сквозь неимоверные усилия.

Вот этой подготовкой к тяжёлой године, которую надо непременно всем миром, сообща преодолеть, можно объяснять любые трудности — революции, вероломные нападения фашистов (все кроме фашистов нападают по-дружески и благородно, если вы не знали), тяготы войны, которая закончилась 70 лет назад. И в выигрыше тут все. Не будем кивать на мировые элиты, которые чего-то там нам вживляют в мозг. Чувство причастности отлично заменяет собственные действия. Вспомните любой футбольный матч или Олимпийские игры — это ж МЫ победили. Вот прямо сидя на диване с пивом и чипсами — победили! Ура!

Мы победили, мы пахали, мы справимся — сообща, всем миром даже в космос лететь легче. Альтруизм и солидарность — это всегда хорошо. Эгоизм — это всегда плохо. Всегда? Что такое эгоизм?

В привычном, знакомом с детства понимании, эгоизм — это самовлюблённость, увлечение собой и приоритет своих желаний и потребностей над всем остальным. Но есть и другое понимание эгоизма, в котором любовь к себе заставляет быть альтруистом и считаться с другими. Что такое любовь к себе?

Моя свекровь любит повторять это ж надо так любить себя! — и тон этот даже не намекает, а совершенно прямо говорит, что себя любить не надо, себя любить стыдно и непорядочно. Но это опять наследие 20-го века, они так выросли и другого не знали, за что их винить? 20-й век закончился, что же мы взяли с собой в век 21-й?

Если человек отказывается быть удобным для всех — он эгоист или альтруист? Быть неудобным, быть собой, уметь говорить нет, знать свои границы, свои потребности, не нарушать чужих границ, не сдерживать эмоции, уметь проявлять их адекватно, без пассивной или активной агрессии — это эгоизм или альтруизм? В каком обществе жить предпочтительнее? В обществе свободных, довольных собой и миром людей или в обществе изъеденных своими же тараканами эмоциональных инвалидов?

Во-первых, никто добровольно не станет себя считать эмоциональным инвалидом. Все недостатки — всегда у каких-то других. А во-вторых, свободными людьми крайне сложно управлять, потому что они точно знают, чего хотят, и как этого достичь. Свободные люди могут сказать нет и им не получится внушить чувство вины. Свободные люди могут ошибаться, не испытывая угрызений совести, потому что ошибаться — это нормально. Свободные люди не боятся доставить дискомфорт или неудобство, потому что живые люди всегда неудобны. Но как же солидарность? Зачем же свободным людям ее проявлять?

Может быть, именно из любви к себе? Понимая себя, проще понять других — пожалеть, помочь, протянуть руку помощи, дать необходимое. По любви все хорошо. Без любви все плохо.

Но разве свобода — это не миф? Разве можно прожить, делая что хочешь и не делая, что не хочешь? Аристотель считал, что только такая жизнь и имеет смысл, только к такой жизни и стоит стремиться. Но что нам какой-то там нафталиновый Аристотель, когда любой ребенок писал себе в соцсетях статус жизнь — боль или вот еще хороший у верблюда два горба, потому что жизнь борьба? Хотя я больше люблю анекдот про то, как человек попадает в ад и ему проводят экскурсию для новичков. Во всех комнатах царит дикое веселье и сплошные удовольствия кроме одной, в которой грешников поджаривают классическим способом на сковородках и варят в котлах. Новичок возмущается — почему такая несправедливость, кто эти грешники и за что им такое жестокое наказание в то время, когда все веселятся? На это черти отвечают: a, это ад для католиков, они сами себе так захотели.

Солидарность, Первомай, драки с полицией, война за правду, страх быть обойденным — а за окном бушует новая весна. Возможно, это эгоизм, но если каждый будет следить исключительно за собой, этого будет вполне достаточно.