Акция немецких актеров #allesdichtmachen удалась в любом случае. Во-первых, потому что уже который день не утихает дискуссия. А по нынешним временам сенсаций-однодневок это достижение. Во-вторых, потому что эта акция обнажила многие интересные моменты современного общества.

Водоразделом дискуссии мог бы быть вопрос, была ли акция ироничной или циничной. Мог бы. Но дискуссии, строго говоря, никакой нет, потому что нет разных мнений. Есть более или менее задетые стороны. Две наиболее возмущенных стороны — это работники системы здравоохранения, которые посчитали акцию циничной, и работники СМИ, которых возмутило обвинение в гомогенности СМИ по поводу освещения политических мер в связи с эпидемией.

Начнем с болезненного. Работники здравоохранения в меньшей степени, чем кто-либо, склонны к иронии и шуткам на тему короны, хотя бы просто потому, что они ежедневно по роду своей профессии сталкиваются с протеканием болезни, о котором большинство из нас не хочет ничего знать. Их усталость за год также вряд ли может способствовать повышенному чувству юмора. Примечательно, что гнев медицинских работников обратился не на политиков, которые несомненно имеют отношение к тому, что спустя год эпидемии реанимации переполнены, а на самих участников акции. За плохую весть казнят. Циничны не те обстоятельства, почему умирают люди, а то, что эти обстоятельства смеют критиковать. Страдать надо молча.

Журналистов, которые обиделись на то, что их обвинили в отсутствии зубастости и критичности, хочется спросить — а почему вы все приняли эту критику на свой счёт? Почему никто из вас не согласился, не высказал другое мнение? Как можно обижаться на обвинения в хоровом пении хором? Разве в этом нет противоречия? Бывает, что и у журналистов разные мнения. Бывает, что и на воре шапка горит. Всяко бывает.

Особо продвинутые журналисты соглашаются: да, искусство свободно, оно может все, но чего вы достигли этим протестом, какой в нем был смысл и почему вы выбрали такую неправильную форму критики? Я не журналист и не человек искусства. Я — философ, и потому я задаю вопрос: что это за форма свободы, при которой кто-то может оценивать правильность выбранной формы и измерять целесообразность действия величиной вызванного эффекта? Чего добивается любой спектакль, фильм или книга? Почему бы журналистам не потребовать отчёта о целесообразности и правильности выбранной формы у политиков? И что такое тогда несвобода? С кем нужно сверять правильность формы и у кого утверждать правильность последствий? Свобода с письменным разрешением вышестоящих инстанций? Тогда получается, что журналисты обиделись заслуженно и критика в их адрес справедлива.

Откуда в демократическом обществе вообще вдруг возникла идея какого-то доминирующего мнения? В едином порыве, все как один — это что-то из советского детства. Когда есть одно — правильное, и все остальное — то, что не говорят вслух.

Демократия — это что-то о множестве, непохожести, об у каждого своя правда и об умении в этой какофонии мнений найти компромисс, прийти к согласию. Именно потому демократия и считается высшей (не путать с лучшей) формой человеческого общежития на сегодняшнем историческом этапе. Отдать приказ и заставить силой подчиниться не в пример легче, чем найти согласие среди множества равных и часто противоположных мнений.

Политолог Ульрике Геро говорит о том, что когда в демократическом обществе появляется доминирующее мнение размером в 70-80%, должна срабатывать сигнализация. Что это за мнение? Откуда оно взялось? Как это может быть, чтобы у людей были разногласия по всем вопросам, а тут вдруг такое единодушие? Не бывает по мнению специалистов таких единогласий.

Но это по мнению специалистов. А мне в соцсетях нередко попадались такие аргументы. Если в обсуждении один человек высказывает противоположное мнение и остаётся при этом в меньшинстве, обязательно рано или поздно его урезонят: все кроме тебя согласны, один ты почему-то не понимаешь. И говорится это обычно таким тоном, что сразу ясно — одному, который не согласен со всеми, должно быть непременно стыдно. Почему собственно? Потому что предпочитает свою голову мнению большинства? А если все побегут прыгать с крыши?

Еще одно новое веяние понимания свободы слова — это практика травли. Говорить можно все, нужно уметь выдерживать критику своей позиции и к этой критике почему-то относятся угрозы в интернете и запрет на профессию. Правовое поле переместилось в интернет и теперь степень вины, а также меру наказания назначают все те же голозадые эксперты по всем вопросам. Это к применению искуственного интеллекта в судебной системе есть вопросы — а вдруг алгоритмы не так присудят? К голозадым экспертам никаких вопросов нет. Сказано — сожжем всю твою семью, а нечего было свое бесценное мнение на весь интернет сообщать, теперь не жалуйся! Свобода слова стала свободой вербального насилия.

И стоит ли удивляться и негодовать, когда перепуганные травлей нервы не выдерживают, и удаляют свои посты и видео, и извиняются и кланяются — только не бейте, я жить хочу! Стоит. Потому что в такой свободе слова нами управляют все, кто громко кричит, независимо от содержания их криков. Медийное пространство дает возможность высказаться любому и стать звездой буквально за ночь. Именно поэтому неплохо иной раз подумать, а что и зачем я хочу сообщить миру? Так ли это важно? Или можно с тем же успехом промолчать? Не будет лишним такое размышление. И тогда уж точно будет ясно, стоит ли сносить общественное негодование и не придется потом тереть следы своих злодеяний в сети.

Для любителей универсальных советов и простых ответов на любые вопросы нужно сразу сделать дисклеймер для тупеньких*: нет никаких универсальных советов. Нет никаких простых ответов. Нет никаких правил, чтобы было можно с точностью утверждать, своя голова всегда лучше или мнение большинства. Тут каждый раз нужно ориентироваться по ситуации — насколько хороша твоя собственная голова, в каких вопросах ты можешь разобраться сам, а где лучше спросить специалистов и по каким критериям этих специалистов вообще находить. И никто, никто на свете тут не поможет — все придется решать самому. И ответсвенность за свои решения тоже придется нести самому. Хотя приятнее, конечно, торжественно передать ее — ответсвенность то есть — правительству, Биллу Гейтсу, инопланетянам, рептилоидам или евреям — в зависимости от личного вкуса и воспитания.

Долгое время нормальным считалось молчать, никуда не вмешиваться и не ходить ни на какие акции протеста. В результате этой нормальности любой протест и любое несогласие теперь приписывается маргиналам и радикалам. Нормальный человек не может быть в оппозиции и критиковать что-либо, не может быть с чем-то несогласен. И такое положение вещей почему-то называется демократическим обществом. Демократия и свобода — это в стаде баранов следовать за правильным? Не выходить из стада? А если я не хочу? А если я не баран? Такого варианта современное понимание свободы и демократии не подразумевает? Или это уже слишком радикальное мнение?

Ещё немного и я прослыву радикалом и экстремистом, потому что иметь на все свое мнение на сегодняшний день — радикальная позиция. Нормой для общества считается не думать совсем. И удобно, и приятно, и не мешает никому.

дисклеймер для тупеньких*: дисклеймер распространяется исключительно на тех, кто считает свои когнитивные способности ограниченными, но обладает достаточно чрезмерным самомнением, чтобы читать страницы в интернете не в облегченной версии. Для всех остальных читателей содержание дисклеймера для тупеньких является очевидным, тривиальным, самособойразумеющимся и потому не обязятельным к прочтению.